Поднять перископ! - Страница 7

— Герр капитан, радиограмма! — из люка высунулся радист.

— Уже расшифровали?

— Так точно!

Михель взял бланк и развернул. В радиограмме сообщалось о присвоении ему очередного звания фрегаттен — капитан. А также напоминание о сдаче командования лодкой по приходу в базу и прибытие в распоряжение штаба подводных сил.

— Поздравляем, герр капитан!!! — вытянулись радист и вахтенный офицер.

— Что, уже все знают? А я, как всегда, узнаю обо всем последним? — усмехнулся Михель.

— Получили рано утром, но первый офицер запретил Вас будить…

***

Командир флотилии «Зальцведель», или второй флотилии подводных лодок Кригсмарине, корветтен — капитан Виктор Шютце был очень удивлен, когда к нему в кабинет вошла странная пара. Гестаповец в мундире штурмбанфюрера, и какой — то тип в штатском. О посетителях его предупредили заранее, но подробностей не сообщили. И вот увидев эту парочку, он чисто машинально стал припоминать все грехи, которые числились за ним самим и за флотилией. Потому, как визит гестапо ничего хорошего не может предполагать в принципе. Если бы это были «свои» гестаповцы, из Лорьяна, с которыми иногда приходилось пересекаться по служебным вопросам, то это одно. Но визитеры прибыли из Берлина, что наводило на нехорошие мысли. После взаимных приветствий штурмбанфюрер Заугель изложил цель своего визита.

— Герр корветтен — капитан, разрешите представить вам моего спутника. Профессор Хельмут Диц, доктор истории, сотрудник института «Аненербе». У него есть к Вам ряд вопросов. Хочу предупредить, что все, что будет сказано здесь, должно остаться строго между нами.

— Я понимаю, герр штурмбанфюрер. В этом отношении можете не волноваться. Рад буду помочь вам, если смогу.

Шютце окинул взглядом своих собеседников. Гестаповец никакого удивления не вызывал. Обычная ищейка, на каких он уже насмотрелся. А вот доктор истории… Шютце неплохо разбирался в людях и был хорошим физиономистом. Доктор истории был очень интересной личностью. По внешнему виду — явный некомбатант возрастом хорошо за пятьдесят. Но про таких говорят — одержимые. Готовые преодолевать любые препятствия, идти напролом не считаясь ни с какими затратами и потерями, не щадить ни себя самого, ни других, лезть буквально к черту в пасть ради достижения цели. Какой бы эфемерной и призрачной она ни была. И во всем иметь свое мнение, зачастую не совпадающее с мнением признанных авторитетов. И надо признать, что вот именно такие и совершали удивительные открытия во все времена. Почувствовав интерес к своей персоне, профессор оживился.

— Благодарю Вас, герр Заугель. Герр Шютце, можно я буду Вас так называть? Я человек сугубо штатский и плохо разбираюсь в военной форме. Мне бы хотелось поговорить с Вами об одном из Ваших офицеров — Михеле Корфе.

— Пожалуйста, профессор. А чем он так Вас заинтересовал?

— Вам известно, что Михель Корф, это его не совсем настоящее имя? Что когда — то он был Михаилом Рудольфовичем Корфом и служил в русском флоте во время Великой войны?

— Известно, профессор. И Корф этого никогда не скрывал. Об этом знает вся флотилия и адмирал Дениц тоже.

— Я это знаю, так как уже просмотрел некоторые материалы. Мне хотелось бы поговорить с Вами, как с военным моряком. Что Вы можете сказать о Корфе?

— А что сказать? Хороший командир субмарины, отмечен наградами Рейха, имеет на своем счету двадцать девять потопленных кораблей врага. Обладает незаурядным аналитическим умом, мыслит нестандартно. Все приказы и инструкции не принимает бездумно к исполнению, а исходит из конкретной ситуации. Иногда отступает от буквы приказа и делает все по своему, но неизменно добивается успеха. Команда лодки его просто боготворит, и наделяет чуть ли не мистическими способностями. Ни в чем противозаконном он замечен не был. В свои шестьдесят два года выглядит прекрасно и обладает отменным здоровьем. Не курит, в чем ему искренне завидуют многие подводники. По части выпивки — очень в меру. На берегу, после похода, любит посидеть в ресторане, но никогда не напивается до скотского состояния, как некоторые. Женщины — тут большой любитель. Но садиться себе на шею не позволяет никому. Если только какая дамочка начинает активные поползновения на его матримониальный статус, то он тут же с ней расстается и заводит другую пассию.

— А что так? Почему он до сих пор не женат?

— Вся его семья — отец, мать, жена и двое детей были убиты большевиками во время переворота в России в семнадцатом году. После этого он так больше и не женился. Но чем это может Вас заинтересовать?

— Понимаете, герр Шютце. Ведь Вы в курсе, что наш институт занимается тем, что изучает великое наследие наших предков. Тайные знания, которые либо дошли до нас в сильно искаженном виде, либо в каких-то отрывочных фрагментах, из которых зачастую невозможно создать цельную картину. И вот разгадка этих великих тайн древности и есть наша главная задача. Сделать так, чтобы эти тайные знания работали на благо и величие Рейха. Вам это понятно?

— Понятно, но какое отношение к этому имеет Михель Корф?

— Подозреваю, что самое непосредственное. Ведь Вы сами сказали, что команда лодки просто боготворит своего командира и наделяет его чуть ли не мистическими способностями?

— Да, это так. О его феноменальной удачливости и способности выкручиваться из тяжелейших ситуаций во флотилии уже слагают легенды. Где зачастую трудно отличить правду от вымысла. Но он на все отвечает односложно. Дескать, нужно, чтобы каждый хорошо делал свое дело. А везучесть это просто приложение к старательности. Если старательности не будет, то на везучести далеко не уедешь.